Никаких слоганов тогда не было. Тогда для того, чтобы тебя избрали, надо было писать о себе, кто ты такой и что ты хочешь. Даже понятия слогана не было. Ну, писали про свободу слова, писали про другую экономическую политику. Писали про возможности для молодежи. Писали, коротко, внятно. Спорили над каждым словом. И две минуты бесплатного времени – это был единственный шанс Бориса достучаться до всех. Потому что нас не пускали никуда. Даже со мной. Эти люди, которые вчера мне все улыбались и рвались ко мне на интервью, вдруг перестали меня узнавать или присылали каких-то помощников, страшно смущались. На том же автозаводе, на станкозаводе прямо перед нами закрывались двери проходных. Хотя, когда я звонила, мне говорили: да, да, да. Но когда видели, что я с Немцовым, — все. И он говорил: “Я тебя подвел”.
Зато у нас был центральный эфир. И я быстренько снимала, так как нас не пускали, и посылала Сагалаеву в Москву. Так вот. Эти две минуты эфира. Я люблю писать тексты, и я умею писать тексты. Я умею выбирать эти точные слова — и под него. Он сидел рядом. Он говорил, а я написала примерно его выступление. Он очень волновался. Было 13 очень сильных кандидатов. Ну, например, ректор университета Хохлов, очень молодой, красивый и популярный. Тот же самый Найденко, ректор строительной академии. Было очень много очень влиятельных людей, которые хотели стать первыми народными депутатами России — на первых выборах. 13 мужчин. И он. И, конечно, в студии делали все, чтобы у него вообще не было времени. И все равно каким-то образом эти две минуты оставались. Он был последним, ему дали слово. До этого все говорили одно и то же. Ну, пенсионерам – пенсии, там, всем работу. Ну, понятно: женщинам – цветы, детям – мороженое. Дошло до Бори. Я в это время сидела дома, я очень волновалась. И я вдруг поняла, что вся моя речь не годится никуда, просто на эту усталую публику ничего не годится. И я даже так про себя подумала: “Борь откажись, просто так скажи что-нибудь”. А это прямой эфир естественно. И вдруг он говорит — через паузу: “Вы знаете, тут столько людей все обещают. Столько достойных людей все на свете обещают. Я, например, ничего не собираюсь обещать, кроме одного. Пауза. Я не буду врать. Сказал, посмотрел в камеру, набычившись так. Я могу обещать только одно, я не буду врать. Это было гениально. Просто гениально. Это запомнили все. И с тех пор вот это – я не буду врать — он повторял, и изо всех сил старался.
Смотреть видео Вернутся в главу "КОНЕЦ СССР"