Связьинвест / Альфред Кох

На самом деле, “Связьинвест” был выбран Гусинским с Березовским просто как — как повод, чтобы проверить, прогнемся мы под них или нет. Ну и соответственно тогда Чубайс как лидер нашей команды решил, что это как раз тот самый повод, когда мы должны показать, что мы не прогнемся под них. Правильно это было или неправильно, сейчас уже не имеет значения. Это случилось. Тогда они требовали, чтобы мы несмотря ни на что продали “Связьинвест” пулу инвесторов, который сформировал Гусинский во главе с “Телефоникой”. А мы считали, что нужно продать тем, кто предложит больше. В частности, конкурирующей командой была команда Джорджа Сороса, которую сформировали тогда Борис Иордан и Владимир Потанин. И мы сказали: “Ребята, вы можете даже между собой договориться, кто из вас выигрывает, но мы отдадим тому, кто напишет большую цифру”. Нам угрожали.

Насколько я теперь понимаю, Потанин обещал конкретную цифру Березовскому с Гусинским. И они подумали, что они обо всем договорились. Они написали какую-то цифру, которая по их взаимной договоренности была больше, чем та, которую должен был написать Потанин. А Потанин их кинул, и когда конверты вскрыли, оказалось, что он написал большую цифру. Мы сделали то, что мы обещали, но оказались виноваты именно мы, а не Потанин. Началась травля — ровно то, что они и обещали. Мне сказали, что меня будут сажать. Это мне прямо Березовский сказал, сидя у меня в кабинете.

У меня не было никаких политических амбиций. И мой рейтинг меня не очень интересовал. А Борис, безусловно, был электоральным политиком, и его реноме в глазах, избирателя имело большое значение. В результате они уничтожили его реноме, а меня просто взялись сажать. Началось пресловутое дело писателей, и так далее. Но это сюжет, который вытекает из “Связьинвеста”. И Борис к нему никакого отношения не имеет.

Смотреть видео Вернутся в главу "СВЯЗЬИНВЕСТ"